Мама, ау!

«До сих пор я прокручиваю в голове эти первые годы жизни моего сына, чтобы понять, можно ли было что-то изменить, или хотя бы для того, чтобы отследить на каком этапе что-то в нашей жизни пошло не так. И я не знаю, что заставило этот ген аутизма проявиться, но произошло это примерно в полтора года. События того времени проходят у меня перед глазами как в замедленном кино — кадр за кадром, месяц за месяцем.

В полтора года мы с Яшей ездили в Москву навестить бабушку и дедушку, моих родителей. Сын с удовольствием играл со своими двоюродными братьями, гонял по двору кота, обнимался с родственниками. Но именно тогда, в Москве, впервые какая-то незнакомая женщина, строго посмотрев на него, а потом на меня, сказала: «Какой-то ненормальный ребенок». А тогда он всего лишь с криками «А-А-А» носился по магазину туда-сюда. Ему нравилось расставлять ручки и пробегать мимо полок с продуктами, как будто он самолет.

Вот эта фраза «Какой-то ненормальный ребенок» еще долго будет звучать у меня в голове».

«При этом для окружающих меня людей все было абсолютно нормально. Я разговаривала, общалась, дружила, смеялась, читала книги, смотрела сериалы, ходила в кафе и рестораны, работала, растила детей. То есть вполне нормально функционировала и взаимодействовала в обществе. Но все это было мне неинтересно, скучно. Было чувство усталости от всего. Все приелось. Все уже было. Ничего нового нет и не предвидится, а главное, ничего нового не хотелось. Когда меня спрашивали, что мне подарить на День рождения, я не знала, что ответить. Потому что у меня не было никаких желаний. Мне не хотелось ничего. И больше всего мне не хотелось что-либо менять. В ужас приводили вечные обновления интерфейса в имейле. Еще большим ужасом был новый телефон: там все по-другому, все нужно настраивать заново. Это было непосильной задачей. Примерно в таком состоянии я была, когда обнаружила саму себя в поисках современных методов самоубийства».